Теперь уже вряд ли кто-то осмелится спорить с тем, что Белов – классик. Это признают даже те, кому ненавистно его коренное почвенничество. А в каждом собрании сочинений русского классика есть хотя бы один том публицистики. «Публицистике Василия Белова присуще удивительное свойство: с течением времени она не теряет свою силу, а наоборот, становится ещё более значимой для национального самосознания», – пишет вологодский критик Виктор Бараков. Да, Василий Иванович всегда остро откликался на события, происходящие в стране, осмысливал «зигзаги русской судьбы». Именно в публицистическом жанре писатель имеет возможность говорить от первого лица. В нём, как и в художественном творчестве, для русского писателя главное – радение о гармоничной жизни человека на родной земле. И Белов говорил – хлёстко, бесстрашно. Собственно, с середины 80-х годов, почувствовав первые признаки крушения страны, он и писал в основном публицистику. О судьбе русской деревни, о разделённости русского народа, о потере национальной и духовной самобытности. Он всегда сомневался в своём ремесле: «Вот я до сих пор публицистикой занимаюсь. Напрямую свои мысли излагаю читателю. А надо ли это писателю, до сих пор не знаю». Но при этом Белов никогда не терял веры в силу народного духа, верил è в возрождение нашего государства, в то, что народ наконец проснётся, но не для смуты, а ради её преодоления: «Народная жизнь обладает, по-видимому, и свойством регенерации, свойством восполнения, как восполняются или даже возрождаются почти что из ничего некоторые растения и организмы...»