Премьер
№21 (815) от 28 мая 2013 г.
Сергей Алексеев. «Изгой Великий»
Издательство «Страга Севера», 2013 год
О презентации этой книги в Вологде «Премьер» рассказывал в материале «Аристотель на печке» в номере от 14 мая этого года. Речь в ней идет об Александре Македонском. Почти у каждого народа есть свои предания об этом покорителе мира. Свои «легенды» о великом завоевателе есть и у всякого писателя, обращающегося к этому периоду античной истории. Каких только «македонских» не повидала литература! Например, злобного тирана из произведений советского прозаика и историка Василия Яна или, скажем, просвещенного монарха из трилогии англичанки Мари Рено. Однако, как поет БГ, «Дарья, Дарья, не стоит рисовать мой портрет! / Ты можешь добиться реального сходства или феноменального скотства, / Ты всё равно рисуешь себя, меня там нет!» То есть художники в широком смысле слова вольны изображать любого человека таким, каким они его видят, но читатель не должен забывать, что с помощью созданного «портрета» автор отражает еще и собственное отношение к «натурщику».
В романе «Изгой Великий» Македонский — всего лишь марионетка в руках философа Аристотеля, который был учителем царя и умело использовал честолюбие и юношеский максимализм своего ученика. В аннотации перечислен ряд вопросов, которые интересуют автора: «Почему дерзкая попытка великого полководца соединить два мира, затеявшего поход на Восток, чтобы победить варварство Персии, Великой Скуфи, Индии и утвердить не только свою власть в мире, но и просвещенность Эллады, закончилась его возвращением в бочке с медом, который использовали тогда для бальзамирования? Почему его учитель, великий философ Аристотель, вынудил своего ученика сжечь священный список Авесты, захваченный в Персеполе — сакральной столице Персии, и обрек на огонь также индийские Веды и прочие древние знания? И в чьих руках завоеватель мира и освобождавший духовное пространство человечества для утверждения своей философии мыслитель были лишь игрушками?»
Собственно, ответы на эти вопросы и составляют содержание книги. Сергей Алексеев весьма вольно интерпретирует поступки своего героя, не особенно оглядываясь на мнение историков, но автор имеет на это право. Когда идейная и эстетическая задача требует переосмысления исторических реалий, прозаик не просто может, он должен подключать воображение и использовать художественный вымысел.
Наталья Михайлова
№21 (815) от 28 мая 2013 г.
Сергей Алексеев. «Изгой Великий»
 |
О презентации этой книги в Вологде «Премьер» рассказывал в материале «Аристотель на печке» в номере от 14 мая этого года. Речь в ней идет об Александре Македонском. Почти у каждого народа есть свои предания об этом покорителе мира. Свои «легенды» о великом завоевателе есть и у всякого писателя, обращающегося к этому периоду античной истории. Каких только «македонских» не повидала литература! Например, злобного тирана из произведений советского прозаика и историка Василия Яна или, скажем, просвещенного монарха из трилогии англичанки Мари Рено. Однако, как поет БГ, «Дарья, Дарья, не стоит рисовать мой портрет! / Ты можешь добиться реального сходства или феноменального скотства, / Ты всё равно рисуешь себя, меня там нет!» То есть художники в широком смысле слова вольны изображать любого человека таким, каким они его видят, но читатель не должен забывать, что с помощью созданного «портрета» автор отражает еще и собственное отношение к «натурщику».
В романе «Изгой Великий» Македонский — всего лишь марионетка в руках философа Аристотеля, который был учителем царя и умело использовал честолюбие и юношеский максимализм своего ученика. В аннотации перечислен ряд вопросов, которые интересуют автора: «Почему дерзкая попытка великого полководца соединить два мира, затеявшего поход на Восток, чтобы победить варварство Персии, Великой Скуфи, Индии и утвердить не только свою власть в мире, но и просвещенность Эллады, закончилась его возвращением в бочке с медом, который использовали тогда для бальзамирования? Почему его учитель, великий философ Аристотель, вынудил своего ученика сжечь священный список Авесты, захваченный в Персеполе — сакральной столице Персии, и обрек на огонь также индийские Веды и прочие древние знания? И в чьих руках завоеватель мира и освобождавший духовное пространство человечества для утверждения своей философии мыслитель были лишь игрушками?»
Собственно, ответы на эти вопросы и составляют содержание книги. Сергей Алексеев весьма вольно интерпретирует поступки своего героя, не особенно оглядываясь на мнение историков, но автор имеет на это право. Когда идейная и эстетическая задача требует переосмысления исторических реалий, прозаик не просто может, он должен подключать воображение и использовать художественный вымысел.
Наталья Михайлова
Комментариев нет:
Отправить комментарий