 -
Евгений, ты человек весьма известный в нашем городе - один из лучших
учителей, профессиональный историк, кандидат наук, краевед, автор
огромного числа научных работ, один из создателей учебника по истории
родного края... И вдруг фантастика. Расскажи, как докатился до жизни
такой?
Именно поэтому. Первое, что нам сказали на первом
курсе: "История не терпит сослагательного наклонения! Нельзя говорить о
том, "чтобы было, если бы было".
А как быть, если хочется? Как развивались бы события, если бы
победили декабристы? А что бы произошло, если бы князь Пожарский был
убит? Впрочем, перечень можно продолжить.Интерес к
альтернативной истории шел вместе с интересом к фэнтези. Вообще, если
говорить о "начале творческого пути", то изначально были сказки. В
начале 1990-х годов, после прочтения Толкина, захотелось написать что-то
этакое. Возможно, в духе "Властелина колец". Но получилось все не так,
как хотелось. С другой стороны - а как писать об истории России (пусть и
альтернативной), без знания фольклора?
Но все-таки, вначале были
декабристы. Конечно же, свою роль сыграла романтика. Особенно -
замечательный фильм "Звезда пленительного счастья". Декабристы - это
люди, мечтавшие сделать Россию счастливой. Но... Когда я задумался, а
"что бы было, если бы декабристы победили», то получилось, что ничего
хорошего... Гражданская война, хаос. И, не исключено, что России бы
просто не стало. В своем романе "Декабристы-победители" (издан в 2010
году в "Вече" как "Кровавый снег декабря") я крайне оптимистичен. Да,
гражданская война, но, нашлись силы, и так далее. А если бы не нашлись?
Как
историк хочу сказать, что история не должна быть "мертвой" наукой.
Прошлое должно служить будущему. Но для этого нужно изучать не только
"генеральную линию", но и варианты.
- Действие твоего
только что вышедшего романа "Хлеб наёмника" происходит в альтернативной
реальности. Расскажи, что послужило точкой бифуркации, к каким
изменениям это привело?
Собственно говоря,
альтернативная "реальность" - это лишь фон. У меня не было задачи
описать новый мир. Роман, прежде всего, о человеке. Но коль скоро
альтернатива "имела место быть", то я решил изобразить Европу XVI
столетия, но - Европу, где удалось восстание Спартака. Вчерашний
гладиатор захватил власть и основал империю.
Не было гонений на
христианство и, как следствие, не появились воинствующие христиане. В
этом мире уживаются и язычники и христиане. Нет насильственных крещений.
Перед каждым человеком стоит выбор - принимать или не принимать Веру.
А
в целом, мир Европы - мир феодальной раздробленности. Но его все равно
было бы не избежать. История движется по спирали. Если мы посмотрим в
сторону Азии, Африки или Америки, то везде увидим периоды объединений,
раздробленности, новых объединений.
- По всему Интернету
давно стоит плач Ярославны - дескать, чтобы тебя напечатали, надо
презреть себя и уложиться в презренный формат. Расскажи, что произошло в
твоём случае.
В моем случае произошло тоже самое. Написал роман в 18 авторских
листов. Было "предложено" распилить на двенадцать и шесть и сделать две
книги. С одной стороны - пришлось "вымучивать" из себя еще шесть «алок»
на вторую книгу, а с другой - есть вероятность, что вторая книга о
наемнике тоже увидит свет.
- "Вымучивать"? Судя по
лёгкости слога, в это не верится, да и чувствуется, что герой "Наёмника"
у тебя из любимчиков. Был у него какой-то прототип?
Умный
человек (не знаю, кто именно, приписывают разным людям) сказал: "Что
легко пишется, тяжело читается". Для меня, самая большая проблема -
"вписаться". Или, как говорил незабвенный лидер партии, "нАчать". Дальше
уже идет легче.
Что касается прототипа… На мой взгляд, герой - это
альтер эго автора. Такой, каким бы хотелось быть. И если автор -
"шляпа", то герой будет супер!
- Твой дебютный роман
"Кровавый снег декабря" - почти детальное моделирование того, что могло
бы произойти, если бы восстание на Сенатской площади закончилось победой
декабристов. Ты действительно считаешь, что ничего хорошего для России
их победа не принесла бы?
По версии некоторых историков,
восстание декабристов - последняя попытка дворцового переворота. Эти
люди шли на площадь с именем Константина, но... Эпоха дворцовых
переворотов прошла. Минуло то время, когда "верхушка" легко и просто
меняла власть. Помимо столицы возникла и другая сила - провинция.
Губернские и уездные города не приняли бы новшеств. Оставалась и
"старая" столица - Москва. Гражданская война неминуема.
Вдобавок
декабристы противопоставили себя церкви (Каховский стрелял не только в
Милорадовича, но и в митрополита Санкт-Петербургского). А роль религии
переоценить трудно. Выстрел в митрополита сразу же поставил мятежников в
ряды «нехристей».
"Неурядица" в столице, где находятся главные
оружейные арсеналы, штабы и пр. привела бы к задержке помощи корпусу
Ермолова в Закавказье. 60 тысяч штыков против армий Персии и Турции
(плюс - горцы в тылу). То есть, мы теряем Закавказье и Кавказ. А что с
Финляндией, недавно вошедшей в лоно империи? Корпус Закревского в 10
тысяч штыков не удержал бы шведскую армию.
Польский вопрос.
Декабристы (многие из них) стояли за право Польши на самоопределение.
Хорошо это или плохо - другой вопрос, но Российская империя бы
распалась. Повторюсь, что в своей книге я смоделировал самый удачный
вариант - спасся Михаил Павлович (хотя по замыслу декабристов все
Августейшее семейство должно были уничтожить), вокург которого
сформировался центр борьбы с мятежниками, удержал свои позиции Ермолов. А
могло быть и хуже.
- Выдам читателям маленькую тайну -
издательство "Яуза" готовит переиздание твоего романа о декабристах.
Лично у меня сложилось впечатление, что это фактически будет совершенно
новый роман. Можешь поделиться деталями?
Роман
планируется в двух книгах. Сказать, что это будет новый роман нельзя.
Скорее - исправленное и дополненное издание. Как мне неоднократно
говорили читатели, в "Кровавом снеге декабря" слишком быстрая развязка.
Как результат, и в первой и во второй книгах развязки ... нет. Можно
додумать, можно рассчитывать на третью книгу. Ну, тут уж, как сложится.
-
Бытует такое мнение, дескать, без твёрдой лапы или членства в одном из
невероятно размножившихся союзов писателей, к издателю не пробиться.
Можешь подтвердить или опровергнуть?
Про членство в
союзах... Думаю, подавляющее большинство читателей и писателей уже и
забыли о таковых. Членство в СП - украшение для визитной карточки, но не
более. Конечно, было бы лестно стать членом (лет двенадцать назад я
пытался, но "прокатили"), но уж коль скоро я не член СП, то как-нибудь
переживу.
Касательно лапы... Книгоиздательство - это бизнес. Никакая лапа не станет "протаскивать" то, что не будет востребовано.
- Говоришь, "прокатили"... Поведай - за что?
За
сказки... Не буду пересказывать все подробности, но они (сказки) не
понравились одному очень известному писателю. А с его подачи - и
остальным. Правда, меня поддержали ныне покойный Василий Оботуров
(критик, рубцевед) и Сергей Алексеев (автор "Сокровищ Валькирии"). Сергей
Трофимович предложил выкинуть сказки и написать новое произведение.
Сказал, что фантазия и талант у меня есть и нужно работать и работать.
-
В отличие от многих других писателей, работающих в жанре альтернативной
истории, ты не используешь такой, ставший уже притчей во языцех приём,
как "попаданчество". Скажи, это сознательно, или просто не нашлось
подходящего сюжета?
С удовольствием читаю о
"попаданцах". А прием не использую сознательно. "Попаданец" является в
прошлое, вооруженный целым набором премудростей. Как правило, это
десантник (морпех, спецназовец), неудачник. В крайнем случае -
военно-исторический реконструктор. Он уже заранее знает, что будет
потом. Некое исключение составляют романы Злотникова, в которых
"попаданец" - состоявшийся и преуспевающий человек, перекраивающий
историю благодаря навыкам управленца. Другой прием у А.Мазина: его герои
не ломают историю, а позволяют читателю увидеть прошлое глазами
современника.
А мне бы хотелось делать модель. События, которые потекли так, потому что...
Хотя, не исключено, что напишу и роман о попаданце.
-
Действие твоих книг происходит в самые разные времена - Средневековье,
Смута, девятнадцатый век... А если ли исторические периоды, за которые
ты, как автор, не возьмёшься?
Я не взялся бы писать о
Великой Отечественной войне. Многие архивы еще не открыты. А пока не
заговорили документы, историк может лишь заниматься накоплением
материала, но не осмыслением. Как историк (смею считать себя
профессионалом), я согласен с теми исследователями, которые считают, что
пока от события не прошло сто лет, историей это считать нельзя.
-
Я знаю, есть у тебя один роман, который никак не может найти издателя.
Причём, роман, несмотря на то, что происходящее в нём может показаться
фантастикой, сугубо исторический. Я имею в виду книгу о Тимошке
Анкудинове. Расскажи нам о романе и о человеке, который стал его главным
героем. Кто знает - вдруг найдётся издатель, который проявит интерес?
История
(и историки) любит двойников и самозванцев. До сих пор не умолкает спор
– кто такой Дмитрий Самозванец и кем являлся узник по прозвищу
«Железная маска»? Петр III, княжна Тараканова и бесчисленное количество
«потомков» последнего русского императора.
Но были и другие. К их
числу относится Тимофей Акундинов – талантливый поэт и переводчик,
самостоятельно освоивший семь (!) иностранных языков, сумевший стать
другом гетмана Богдана Хмельницкого и князя Ракоци, посланником римского
папы и фаворитом шведской королевы Августы-Христианы… И, вместе с тем –
абсолютно беспринципный человек, умудрившийся последовательно принять
ислам, католичество, лютеранство и протестантизм.
Акундинов,
родившийся в стрелецкой семье, благодаря уму и удачной женитьбе получает
престижную должность в приказе Новой чети. Казалось – ничто не мешает
ему сделать блестящую карьеру. Но случайная встреча с двумя мошенниками
(по современному – «каталами») привела к тому, что он проиграл крупную
сумму денег и подписал кабальную грамоту. Для того, что бы рассчитаться с
долгом, Тимофей совершает ряд преступлений и, сделав своего друга
невольным соучастником убийства, бежит из Москвы. По дороге у него
возникает план назвать себя сыном царя Василия Шуйского. Самозванца не
смущает, что царь умер за шесть лет до его рождения.
Постепенно
Акундинов сам привыкает к мысли, что он истинный сын царя Василия.
Лжеиоанн побывал в Польше, Турции, Италии, Малороссии и Швеции. Пытаясь
быть более убедительным, он последовательно принимает ислам,
католичество, лютеранство и протестантизм. Однако, ни один из государей,
с которыми ему удалось познакомиться, не торопиться помочь своему
«брату» обрести престол. Деятельность самозванца не осталась без
внимания русского правительства. Первые Романовы, которые еще не
окончательно освоились на престоле, очень болезненно относились ко
всякого рода самозванцам. За Акундиновым была объявлена настоящая охота,
которая, в конечном итоге, привела Тимофея в пыточный подвал, а потом –
на Лобное место…
Об этом я написал в романе «Десятый самозванец».
- Ну и главный вопрос - поведай о своих творческих планах: над чем сейчас работаешь, какие книги готовишь к выходу?
Сейчас подбираю материал об эпохе Анны Иоановны. Что из этого получится, пока сказать не могу. Посмотрим.
Хотелось бы дописать вторую книгу фэнтези "Цитадели Застеколья". Пять глав уже готово.
Касательно
издательств. В прошлом году был подписан договор с издательством
"Ленинградское издательство" на публикацию "Цитадели Застеколья". Книга
первая. Но... "Лениздат" сейчас сменил название и владельца и, как будет
с моей книгой, я не знаю.
В "Яузе" должны увидеть свет две книги
"Лихолетья" - романа о Смуте. Планируется переиздание "Кровавого снега
декабря". Надеюсь, он получит авторское наименование
"Декабристы-победители". "Декабристы" тоже в двух книгах.
В издательстве «Астрель-СПб» находится в работе "Слово наемника" - продолжение "Хлеба наемника".
Для справки:
Евгений
Шалашов, родился в 1966-м году. Историк, кандидат филологических наук.
Проживает в городе Череповец Вологодской области. Дебютировал в
фантастике романом «Кровавый снег декабря» (издательство «Вече»).
Недавно увидела свет новая книга – «Хлеб наёмника» в серии «Портал»
издательства «Астрель СПб».
Дмитрий Дашко,
Фантасты.ру |
Комментариев нет:
Отправить комментарий